2021 год является юбилейным годом не только для Гильдии продюсеров России. На этой неделе свой юбилей отмечает Президент Гильдии - Ренат Давлетьяров!
Коллеги по цеху и друзья поздравляют Рената Фаварисовича со значительной датой! Пожелаем ему здоровья и вдохновения, сил и возможностей развивать нашу киноиндустрию, радовать почитателей его творчества новыми замечательными фильмами!
С юбилеем режиссера Рената Давлетьярова совпадает завершение его фильма «Летчик». Фильм был показан на авиасалоне МАКС 2021, но зрители еще в ожидании. Официальный прокат фильма назначен на ноябрь этого года.
Пока предлагаем узнать интересные факты про съемки фильма «Летчик», узнать, какое кино «нравится делать» Ренату Давлетьярову,где в России активно действует система рибейтов.
«Голливуд снимает Москву в Будапеште»
— За годы работы вам удалось узнать секрет успеха?
— Никто его не знает, и никто не застрахован от провала. Даже самые именитые продюсеры могут просчитаться.
— Арнольд Шварценеггер, Джеки Чан, Рутгер Хауэр не спасли фильм Олега Степченко «Тайна печати дракона». Вложившись в проект, создатели получили лишь серьезные финансовые проблемы. Наличие голливудских суперзвезд в отечественном кино не становится гарантией кассы?
— Что говорить про наших, когда в Голливуде имя не спасает. Кевин Костнер продюсировал картину «Водный мир», потратил рекордные в 1995 году $175 млн, а фильм провалился. Кто бы мог подумать, что последний эпизод франшизы «Звездные войны» не соберет кассу!
Кино — вещь мистическая. Например, я никогда не ставил на «Любовь-морковь». И вдруг легкая комедия стала лидером проката. Народ ее полюбил, появилось продолжение. Кинематограф — суперрискованная область предпринимательства. И никакой самый успешный сценарий или звезда не станет залогом успеха.
Только кажется, что кино — не профессия, а праздник: премьеры, смокинги, вечеринки. Но есть еще работа в шесть утра в мороз или в болоте под проливным дождем. 12-часовой рабочий день — норма. Я сменил разные профессии, много кем работал. И скажу вам, ничего тяжелее и прекраснее кино не знаю.
— Сколько фильмов в год снимается в России?
— Около сотни. Из них в прокате собирают хорошие деньги с десяток, другие не собирают, а какие-то даже не выходят. Раньше прокат был государственным. Режиссер снимал на госденьги, а потом Госкино ставило картину в прокат. Сейчас снимаешь на свой страх и риск. Потом приходишь к прокатчику, а он говорит: «Не хочу. Фильм ничего не соберет». Кинотеатры рассчитывают свой заработок, ведь они еще потратятся на рекламу.
— Понятно, что привлекательнее работать над зрелищным кино с бюджетом. А что делать авторским проектам? Могут ли они рассчитывать на продюсерскую поддержку?
— Все крупные фестивали проходят под эгидой Международной гильдии продюсеров FIAF. Я четыре года был ее вице-президентом. Быть частью престижных кинофорумов для любого профессионала почетно. Значит, надо снимать экспериментальное кино, продукт нишевый, фестивальный.
— Гильдии продюсеров России 25 лет. За это время вы пролоббировали появление закона о господдержке кинематографии, «антипиратского закона». Продюсеры пытаются запустить систему рибейтов. Но, кажется, пока она заработала только в Калининграде. Почему?
— Не только в Калининграде. Общими усилиями система рибейта заработала в Астрахани, на Дальнем Востоке, в Великом Новгороде. Например, мы снимали «Летчика» в Новгородской области. Перед началом съемок я встречался с губернатором и узнал, что в бюджет области заложены рибейты. Это похоже на систему duty free. После съемок мы получили назад НДС. Если регион хочет рекламировать себя, свои достопримечательности и красоты, он будет заинтересован в кинематографистах.
А Москве рибейты, видимо, ни к чему. Здесь никто никому ничего не возвращает. Потому что в столице снимается почти 90% всего кино. И пока чиновники не идут навстречу кинематографистам, Голливуд снимает Москву в Будапеште.
— Вы выбирали Новгород, потому что знали про возврат налогов?
— Нет. Честно говоря, при выборе натуры с нами произошла мистическая история. Мы искали деревню, расположенную на холмах. И нашли ее в четырех сотнях километров от Москвы. Пустая деревня Рабежа, 70 дворов, все заброшены. Мы уже сели в машину, чтобы возвращаться в Москву, и я в компьютере набрал название деревни. Странное какое-то, подумал. И оказалось, что Алексей Маресьев упал на самолете в 3 км от этого места. Там установлен обелиск. И это не единственное совпадение.
Маресьев ведь прожил долгую жизнь, скончался в 2003 году. И ни разу не возвращался на место крушения своего бомбардировщика. Видимо, за те 18 дней, что он полз по заснеженному лесу, испытал такое, что кошмары снились ему всю жизнь.
«Сотни картин хлынут на рынок и сожгут нам поляну»
— Прототипом героя картины стал именно Маресьев?
— Не только. Героев, потерявших ноги в бою и вернувшихся за штурвал самолета, было девять! О каждом из них можно снимать фильм. Меня потрясла история летчика, попавшего в концлагерь. Там ему ампутировали ноги, но он не только выжил, но и сбежал из фашистских застенков.
— Вы сказали, что во время работы над картиной не раз столкнулись с мистическими совпадениями. Что это было?
— Четверть картины надо было снимать в госпитале. Во время войны они часто размещались в старинных усадьбах. Такую, без ремонта и пластиковых окон, мы искали по Москве. Но нашли ее за МКАД, в Суханово. В здании усадьбы сейчас школа. Когда мы приехали, библиотекарь рассказала, что здесь во время войны был реабилитационный госпиталь. И именно в нем восстанавливался Алексей Петрович Маресьев. От этой информации побежали мурашки. Второй раз случайно мы нашли место, связанное с прототипом нашего героя.
— Где еще снимали «Летчика»?
— В валдайских и в селигерских лесах, где на 100 км ни одного населенного пункта. Только волки ходят.
— Зачем вам понадобилось так далеко ехать?
— Нам нужны были места, над которыми он пролетал, поляна, куда он посадил подбитый самолет, глубокий снег, по которому он полз. А если думать о комфорте, можно и в парке снимать.
Почему «Властелин колец» снимали в Новой Зеландии? Потому что людям надо подарить зрелище. Валдай — не Новая Зеландия, но там безумно красиво. Представляете, чтобы снять проселочную дорогу, всего-то 100 м, до нее еще нужно добраться. В лесу по грудь снега, а идти нам до натуры не налегке. С собой надо привезти оборудование, свет, камеру.
— На этом сложности закончились?
— Нет. Еще одно ограничение — невозможность репетировать. Потому что так вы оставите следы на девственном снегу. И тогда надо менять локацию. Актера завозят на снегоходе с другой стороны леса, и ему надо сыграть с первого дубля. И если он сбился, испортил дубль, что нам делать? Бежать засыпать лес снегом, делать целину? Нет. Искать новое место для съемок. Поэтому на главную роль я пригласил Петра Федорова. Знал, он сделает всё с первого дубля.
— Премьеру «Летчика» вы планируете на ноябрь. А под Новый год не хотелось стартовать?
— Слово «хотеть» вообще неприменимо к нашей ситуации. Сейчас уже отложено огромное количество релизов как наших, так и американских. Своего часа ждет новый Джеймс Бонд, проекты Marvel. И как только начнет снижаться уровень заболеваемости, сотни картин хлынут на рынок и сожгут нам поляну. Вот это серьезная проблема, о которой надо уже думать. Пока не знаю, как она решится, какие силы бросят на то, чтобы всё отрегулировать. Но перспективы туманные.
— Ноябрь не худший вариант?
— Думаю, да. Тем более действие фильма захватывает события 1941 года, битву под Москвой. А осенью начнут отмечать 80-летие этого исторического события
«Только благодаря СССР Францию сделали державой-победительницей»
— Как вам кажется, почему режиссеров всё чаще интересует военная тематика?
— Вам же не очень интересно смотреть кино, как два человека на кухне моют посуду. Нужна история, где герои переживают некую драму. А что драматичнее, чем Великая Отечественная — самая страшная война в истории человечества?
Еще лет сто можно снимать о том, как люди вообще выжили в той мясорубке, как сражались со злейшим врагом и победили. Кино — не туманный месседж человечеству, а исследование судьбы человека в момент, когда он находится на грани жизни и смерти. И это само по себе — уже крутая история.
— Уловив желания коллег снимать о войне, Игорь Угольников открыл студию «Военфильм».
— Насколько я знаю, осуществить это Игорю удалось при поддержке Министерства обороны. Найти технику для съемок сложно. А на «Военфильме» по крупицам собирают то, что может пригодиться в кинопроизводстве, начиная от танков, самолетов, оружия, заканчивая историческими костюмами, декорациями. После съемок «Летчика» я отдал на студию макет самолета Ил-2, который изготавливали специально для нас по оригинальным чертежам.
— Аутентичную технику для кино не смогли найти?
— Это нереально. Из 40 тыс. выпущенных самолетов Ил-2 не осталось ни одного. Мы снимали лучший штурмовик Второй мировой войны, вытащенный из болота поисковиками. На его восстановление у них ушло три года. Зато машину поставили на крыло, и теперь Ил-2 летает. В 1990-е с киностудий исчезло всё, в том числе и боевые машины. Вы не найдете немецких мессершмиттов, которые были в рабочем состоянии и стояли в ангарах. Я помню, что в распоряжении кинематографистов был Packard Сталина с толстенными пуленепробиваемыми стеклами, а еще полный комплект мебели из канцелярии Гитлера. Но где сейчас всё это богатство, неизвестно.
— Вас не возмущает, что подвиг советского народа пытаются обнулить?
— Еще как возмущает. У меня была премьера фильма «А зори здесь тихие» в Париже. После показа профессор Сорбонны сказал мне: «Не понимаю, почему вы, русские, всё снимаете о войне? 70 лет прошло. Зачем?» Я ему говорю: «Ну для вас же эта война другая. В Париже ни одна форточка даже не треснула».
У Александра Сокурова есть фильм «Франкофония». В нем показан Париж 1940 года. Зашли немцы, и столица Франции сдалась. Что изменилось в городе? Ничего. Мэрия работала. На бульварах играл оркестр. Француженки танцевали с немецкими офицерами. Рота солдат в начищенных сапогах ходила по Лувру с экскурсоводом. Именно поэтому им и неинтересно наше кино о войне.
— Но и у них было Сопротивление.
— Было. Но вишистов, поддержавших коллаборантов, было много больше. Только благодаря СССР Францию сделали державой-победительницей. Генерал-фельдмаршал Кейтель на подписании Акта о безоговорочной капитуляции фашистской Германии сказал, глядя на присутствующих французов: «Я и не знал, что мы еще и Франции проиграли».
— А что формирует сейчас личность? Кино, литература, искусство?
— Смиритесь, книги не читают, в музеи ходят в лучшем случае раз в году, кино, слава богу, смотрят. О Второй мировой войне молодежь судит по фильму «Спасти рядового Райана». Да и в учебниках истории про операцию немцев и англичан в Африке написано больше, чем о Сталинградской битве. Об этом говорил президент. Я даже специально полистал учебник. Школьников приучили называть самую кровопролитную войну в истории нашей страны не Великая Отечественная, а Вторая мировая.
— Вы анализировали, чего хотят зрители?
— Какая тут может быть аналитика? Берете таблицу сборов и смотрите, кто в лидерах проката. Уверяю вас, там будет фэнтези, комедия, приключения, мелодрама, большие зрелищные картины. Всегда зрители будут хотеть этого. Даже я бы не отказался сходить на хорошую комедию, чтобы посмеяться. К сожалению, такое кино редко случается.
Источник интерьвью: Известия
